Кинематографистка, буквально ведущая нас на вершину мира

После просмотра «Горы», документалки с оркестровым саундтреком от австралийского кинорежиссёра Дженнифер Пидом, я погрузилась в одну из периодических полуманий, которые мой парень нежно и задумчиво лицезреет примерно раз в три месяца. Я помешалась на горах! Они были для меня всем.

Отправляясь на работу на автобусе, я читала статьи в Википедии о легендарных катастрофах в альпинизме, пока не запоминала в мельчайших подробностях, что пошло не так (ребята, никогда не пытайтесь лезть на вершину, когда свет меркнет). Я посмотрела все художественные и документальные фильмы об альпинизме, которые смогла найти – нередко хорошие, но в большинстве своём плохие.

Я узнала многое, например, что ледопад Кхумбу – самая опасная часть Эвереста. Я читала научные работы о вместимости лёгких и недюжинной общей выносливости непальских шерпов. Я читала форумы, на которых шли споры о достоинствах альпийского стиля лазания по горам в целом по сравнению с более традиционным экспедиционным стилем (альпийский стиль рулит во всех отношениях). С помощью «Касаясь пустоты» я выдерживала особенно тяжёлое похмелье на работе, представляя себе, каково это, когда лучший друг оставляет тебя умирать на горе со сломанной ногой и без еды на четыре дня.

Читатель, я знаю почти всё, что можно знать о горах, кроме одного: каково это – взбираться на гору. Я же не сумасшедшая, физически слабая и не хочу умирать. К счастью, впечатления от просмотра «Горы» весьма к этому близки.

«Гора», снятая легендарным кинематографистом и альпинистом Ренаном Озтюрком, – это похожая на эссе документалка с минимумом диалогов и роскошным, величественным саундтреком от Австралийского камерного оркестра. «Гора», в которой Уиллем Дефо зачитывает отрывки из книги Роберта Макфарлейна «Mountains of the Mind» («Горы разума»), строится вокруг одного вопроса: почему люди взбираются на горы? Пиндер отвечает на него завораживающе красивыми кадрами, которые помогают нам понять, откуда у человека берётся желание лазать.

Хоннольд взбирается по Эль-Сендеро-Луминосо. Фото любезно предоставлено Dogwoof

Видеоряд у «Горы» по-настоящему потрясающий, от вступительной сцены, в которой занимающийся свободным скалолазанием Алекс Хоннольд взбирается по маршруту Эль-Сендеро-Луминосо в Мексике без каната и от которой у меня вспотели ладони, до расширенной сцены с участием горного велосипедиста Дэни Макаскилла, бодрящей, как секс под экстази, и приносящей лишь чуточку меньше удовольствия.

«Гора» знаменует возвращение Пидом в облака после её документалки 2015 года «Sherpa» («Шерп»), номинированной на Bafta и снятой после ледяной лавины 2014 года, убившей 16 непальских проводников. В этом году я встретилась с Пидом, дабы поговорить о «Горе», о непреодолимой притягательности гор и о том, каково это – документально изображать жизнь на вершине мира.

BROADLY: Я посмотрела «Гору» на ноутбуке, и казалось, что не смотреть её на большом экране – страшное расточительство. Каково вам было смотреть, как реагируют на фильм зрители в кинотеатрах?
Дженнифер Пидом: В этом и заключалась одна из радостей съёмки этого фильма. Премьера в Сиднейской опере была просто умопомрачительным опытом, потому что зрители были очень шумны и реагировали на картинку крайне инстинктивно. Я побаивалась, что оркестр будет раздражаться или отвлекаться, потому что они очень сильно шумели, но им безумно понравилось.

Фото любезно предоставлено Dogwoof

Этот фильм при просмотре потрясает до глубины души – бывали моменты, когда я кричала на экран, мол, «не делайте этого!»
Именно этого и хочется в кино, хочется пробуждать какую-то реакцию. Если у вас по нашей милости потеют ладони, мы в каком-то смысле добились успеха. Я сама занималась альпинизмом, и я периодически ощущала этот соблазнительный зов горы. Так что отчасти я понимаю мышление этих альпинистов, о чём они думают. Главное тут – попытаться понять, где ваш предел – в каком-то смысле ваши духовные способности, – потому что для того, чтобы взбираться на такие горы, как Эверест, где страдания очень велики и физически приходится очень тяжело, действительно нужно преодолеть в себе нечто очень глубинное. Большинство людей думает, что это – полное сумасшествие, и это мне тоже понятно. Так что этот фильм является возможностью исследовать эти два видения и всё, что находится между ними. Это взгляд с дивана на некоторые из самых зрелищных пейзажей в мире.

Как вы получили такие невероятные кадры?
На мой взгляд, это по-настоящему показывает, услугами каких операторов мы воспользовались; особенно это касается Ренана Озтюрка, с которым я работала вместе над «Шерпом». Он так красиво снимает горы, так, как, наверное, не смогли бы снять иные из лучших голливудских операторов. А поскольку он снимает только в горах и до безумия их любит, у него по-настоящему свежий, новаторский подход. Во вступительной сцене, когда Алекс Хоннальд взбирается по скале, Озтюрк буквально висит над ним на канате. Это видно в текущих кадрах: он отлетает, прыгает на Алекса, а Алекс без каната просто пригибается, между тем как он перепрыгивает через его голову. На самом деле они ещё и очень хорошие друзья. Не знаю, как это у них получается. Я всегда волновалась, когда Ренан собирался снимать Алекса: это меня ужасало.

В «Горе» есть одна сцена, в которой альпинисты в очереди ждут восхождения на Эверест, которая по-настоящему потрясает, так как до этого мы видели только бескрайнее открытое пространство, а тут вдруг оказались в очереди. Кажется ли вам, что духу альпинизма вредит потребительская культура, образовавшаяся на сегодня вокруг Эвереста? Сейчас на Эверест может взобраться практически любой – были бы деньги.
Да, однозначно. Кажется, в фильме говорится так: «Это уже не восхождение, это стояние в очереди. Это не исследование, это управление толпой». Сейчас Эверест – это образчик управления толпой. Мы далеко ушли от времён начала исследования Эвереста, когда это было скорее романтической целью для первопроходцев. Каких-то 100 лет назад туда отправился Мэллори, а теперь на Эвересте стоят очереди. Он стал в нашем обществе очень консьюмеристским символом достижений. Покупаешь Эверест, платишь деньги и ожидаешь, что тебя отправят на вершину.

В фильме есть такой почти библейский мотив: человек поднимается в горы, словно Иисус, удаляющийся в пустыню, а возвращается уже другим, хотя время протекало точно так же. Всё меняется.
Именно, это мой опыт пребывания в горах. Гималайский сезон бывает два раза в год, а после него приспосабливаться к нормальной жизни очень сложно. Просто попытаться осмыслить этот опыт, выходящий за рамки самовыражения и цены; это очень трудно выразить словами, и это меняет человека где-то глубоко внутри.

Фото любезно предоставлено Dogwoof

В одной из частей фильма рассматривается мир корпоративного экстремального спорта, который однозначно пугает, но в ином смысле: там проделывают совершенно безумные трюки. Не боялись ли вы, что подстрекаете спортсменов к каким-то опасным действиям, из-за которых можно получить травму, ради камер?
На самом деле мы отсняли не так уж много этого материала, и мне кажется, что мы в фильме высказываемся по поводу того, что бренды вроде Red Bull подталкивают множество молодых ребят на действительно большие риски. Всем хочется получить больше просмотров на YouTube и сделать нечто более экстремальное, чем предшественник, и очень многие из этих ребят погибли, в том числе и два человека, показанных в фильме. Так что это часть отрицательной, довольно мрачной стороны горного мира, которую нам захотелось исследовать.

Планируете ли вы поработать в горах ещё?
Я уже довольно давно работаю над полнометражной драмой о Тенцинге Норгее [первом человеке, взобравшемся на Эверест вместе с Эдмундом Хиллари], к которой я отношусь с большим энтузиазмом. Им завершится горная трилогия, которая будет состоять из «Шерпа», «Горы» и истории о Норгее.