Крупнейшую легальную конопляную ферму Европы создают в ядерном бункере

Эта статья была впервые опубликована на VICE Germany

«Несмотря на то, что мы планируем выращивать коноплю, работа здесь не будет просто сплошной вечеринкой», – говорит Кристоф Росснер, шагая впереди меня ко входу заброшенного ядерного бункера в тихой сельской местности региона Альгой на юге Германии.

С 1956 по 2003 год этот бункер принадлежал Меммингенской военной базе, откуда НАТО планировала запускать ядерное оружие в случае эскалации «холодной войны». Сейчас он заброшен, но если у Кристофа Росснера здесь что-то получится, то ненадолго. 47-летний предприниматель хочет превратить бункер в крупнейшую плантацию каннабиса в Германии – и он будет работать над этим совместно с баварским правительством.

С марта 2017 года в Германии стало легальным получение лекарственного каннабиса по рецепту. Росснер хочет воспользоваться новым законом и стать ведущим легальным производителем конопли в Германии. Нельзя так сразу сказать, что его амбиции обусловлены манией величия: легализация открыла рынок, который может оказаться огромным. Немецкий центр мониторинга наркотиков и злоупотребления наркотиками (DBDD) обнаружил, что в одном только 2015 году каннабис не менее раза за год курили почти 5 миллионов немцев – и это только люди, готовые в этом признаться.

Ядерный бункер, в котором Росснер надеется основать свою империю, – строение жуткое – 164 фута в длину и 49 футов в высоту, с вентиляционными шахтами, как в средневековой крепости. «Думаю, наши растения в этих стенах будут в полной безопасности», – с улыбкой говорит Росснер.

Когда мы проходим в одну из огромных дверей (190 тонн закалённой стали, 26 футов в ширину и почти фут в толщину), она издаёт громкий механический стон. После этого мы проходим ещё в одну дверь, а затем достигаем главного атриума. Всем, кто в итоге будет работать в компании Росснера, Bunker PPD, будет нужно оставлять сумки и одежду перед входом на объект, переодеваться в рабочий комбинезон и проходить сканирование отпечатков пальцев. Немецкое правительство создало эти меры безопасности, чтобы снизить вероятность того, что какая-то продукция незаконно выйдет из лабораторий, работающих с каннабисом.

Росснер проводит меня мимо бывшего жилого отсека и центра радиоуправления. Потолок над нами сделан из железобетона толщиной в пять футов. Пространство кажется плотным и удушающим – практически кажется, что ходить по нему нужно пригибаясь.

Смотреть: Как обращаться с торговцами травкой, по словам торговца травкой

Планируемая каннабисовая ферма будет частью исследования по изучению воздействия различных сортов лекарственной конопли и разработке стандартов качества для каждого сорта. Исследования будут проводиться в сотрудничестве с Техническим университетом Мюнхена и Университетом Британской Колумбии в Ванкувере, Канада.

С помощью исследования Росснер надеется обеспечить каннабисом, выращенным в его бункере, 150 пациентов. Если и исследования, и необходимое производство марихуаны будут одобрены Федеральным институтом наркотиков и медицинского обслуживания и Федеральным советом по наркотикам в Германии, Bunker PPD сможет начать поставлять клиентам лекарственную коноплю к марту 2018 года.

Росснер свято верит в целительные силы травки. В 18 лет, когда он был учеником в компании, занимавшейся промышленной механикой, ему раздавило левое плечо стальной балкой. Он курил, дабы облегчить хроническую боль, которую он испытывал из-за этого несчастного случая, и курит по сей день. Сейчас ситуация отличается лишь тем, что он достаёт себе травку легально по рецепту. «Если вам интересно, я как раз под кайфом», – признаётся он.

В 1994 году Федеральный конституционный суд в Германии легализовал ношение небольшого количества конопли – от пяти до десяти граммов, в зависимости от региона Германии. В конце 90-х Росснер воспользовался повысившимся спросом, создав нелегальную «конопляную аптеку». Его клиентская база неуклонно росла, и среди неё были люди, страдавшие раком и артритом. Но в конце концов полиция наведалась и к нему. В 2000 году его приговорили к двум годам и одному месяцу тюрьмы. В итоге он провёл там пять месяцев и четыре месяца проходил терапию.

Теперь, после легализации лекарственной конопли в Германии власти предполагают, что стране для надлежащего обеспечения каждого пациента к 2021 году будет нужно 4400 фунтов конопли в год. Росснер считает, что чиновники основательно занижают оценку количества людей, которые начнут принимать наркотик для облегчения после его легализации. Он предполагает, что Германии нужно будет производить в шесть раз больше – свыше 13 тонн конопли.

Мы спускаемся глубже в подземелье. Здесь довольно пусто, и это ощущение усиливают рисунки на стенах, сделанные много лет назад скучавшими солдатами. Мы проходим мимо помещения, заполненного ящиками размером с грузовой контейнер. Согласно плану, здесь химики будут клонировать очень крепкие сорта каннабиса. Промышленная печь рядом с этим помещением некогда использовалась для уничтожения токсичных веществ при температуре 1600 градусов, но эти военные мусоросжигатели теперь будут готовить к сжиганию лишний каннабис – таково ещё одно требование государства.

Но Росснеру ещё есть куда стремиться. Когда мы выходим из бункера, возвращаясь к солнечному свету, он говорит мне, что его юристы готовят судебный иск против Федерального института наркотиков. Этот орган требует от потенциальных производителей лекарственной конопли доказывать, что они уже вырастили, обработали и поставили не менее 110 фунтов каннабиса за последние три года. Учитывая то, что до настоящего времени его производство в Германии было нелегально, Росснер не может понять, с чего бы правительству рассчитывать на то, что кто-то этим занимался – не говоря уже о том, чтобы сохранить какую-то связанную с этим документацию.

Ожидая одобрения своего плана немецкими властями, Росснер с тревогой наблюдает за своими конкурентами. В США ряд компаний систематически скупает производителей помельче; такая динамика может распространиться на немецком рынке и захватить его. Хотя его лаборатория ещё не существует и покупать нечего, Росснер уже говорит мне, что купить его будет невозможно. Он хочет заниматься этим на собственных условиях в собственном ядерном бункере.