Как Spice Girls оторвали «девичью силу» от её радикальных корней

Впервые я услышала, как Spice Girls кричат о девичьей силе («Girl Power»), в 11 лет. Я жила в одном из самых бедных микрорайонов муниципального района в Великобритании, по соседству со слабыми, нередко безработными людьми, потрёпанными 17 годами правления консерваторов. Я боготворила тусовку из школ искусств: Blur, Suede и Pulp. Меня непреодолимо тянуло к амбициозному пижонству Oasis. Меня освободила именно рок-музыка, создаваемая мужчинами, а не мейнстримовая попса.

Но затем мне дала встряску девичья сила. «Молчание – золото, но кричать весело, – такова была мантра Spice Girls. – Феминизму нужен волшебный пендель!»

Мне не нужно было знать, что такое феминизм. Вот они, обычные девчонки – дочери мойщиков окон и агентов по страхованию – в телевизоре, говорящие, что для девочки нормально шуметь, занимать пространство, быть смелой, дерзкой притчей во языцех – и заниматься всем этим вместе с другими девушками.

Проходит двадцать лет, и я встречаюсь с Джерри Холлиуэлл (теперь уже Хорнер), чтобы поговорить о слогане, который она прославила. К настоящему времени он уже давно стал одним из самых спорных терминов в современной истории феминизма. Исследователи его в основном высмеивают, а общественность в основном обожает, и в зависимости от того, кого вы читаете, это либо спаситель современного феминизма, либо предвестник его смерти.

«Девичья сила была миссией, – говорит она. – Как-то так: «Мы так себя ощущаем, и мы считаем, что существует целое поколение девушек, которые тоже так себя ощущают».

Но это поколение выросло. И мы выросли с запросами. Мы – те девушки, которым говорили, что можно всё успеть, но нас выбросили в мир, в котором это невозможно. Неслучайно спустя 20 лет (тютелька в тютельку) с выхода дебютного альбома Spice Girls «Spice» феминизм как никогда защищают, подвергают пристальному изучению, разносят в пух и прах и продают нам заново крупные бренды, а также чествуют знаменитые представители. Но куда завела нас девичья сила? Был ли это слоган, который познакомил миллионы молодых девушек с основополагающими идеями гендерного равенства, или пустой ярлык, которым пользовались мужчины из сферы маркетинга, чтобы выкачивать из них деньги, превращая политические завоевания феминизма в дешёвый консьюмеризм.

В конце концов, не была ли девичья сила всего лишь ложью?

§

Термин «девичья сила» родился в Олимпии, что в штате Вашингтон, на оживлённой феминистской панк-сцене, которая станет известна как Riot Grrrl. Её философской основой являлся замысел «Стиль революционерок прямо сейчас!» (« Revolution Girl Style Now!») – радикальный призыв к использованию нераскрытого, революционного потенциала девушек как «силы, которая может изменить и изменит мир по-настоящему».

Riot Grrrl отчасти развилась как реакция на всё более антиженские аспекты вашингтонской панк-сцены – отчасти как способ осветить скрытые ужасы сексуального насилия, но в то же время и просто как разочарование из-за того, что девушек, пытающихся создавать музыку, игнорируют, обесценивают, дразнят и высмеивают.

Лидеров в Riot Grrrl не было, но основой движения являлись Bikini Kill. Вокалистка Кэтлин Ханна вспоминает, что впервые использовала термин «девичья сила» в начале 1990-х годов, когда вместе с ударницей Bikini Kill Тоби Вэйл придумывала название для второго фэнзина группы. «Мы с Тоби обсуждали, какое слово кажется совсем уж неуместным рядом со словом «девичий», – пишет она по электронной почте. – И нам пришло в голову слово «сила».

Трейлер переиздания первого релиза BikiniKill, «RevolutionGirlStyleNow!»

Её цель, поведала она мне несколько лет назад, заключалась в том, чтобы сделать феминизм доступным для всех женщин – не только для обеспеченных белых выпускниц университетов – в эпоху, когда обложки журналов провозглашали его смерть.

«В 90-е была мощнейшая отрицательная реакция на феминизм, – заявила она. – Было такое убеждение, будто женщины уже равны. Я волновалась из-за феминизма. Мы с сестрой первыми в семье поступили в университет. Казалось очень важным делиться знаниями, которые я получала за партой, с людьми, которые хотели поступить на учёбу, – даже с людьми, считавшими, будто феминизм – это только волосатые ноги и ненависть к мужчинам. Есть такой стереотип, будто все феминистки не умеют радоваться жизни».

Вскоре Riot Grrrl привлекло внимание мейнстримовых СМИ; после первой статьи в « LA Weekly» в июле 1992 года кусочек его захотелось всем – «Rolling Stone»,«New York Times» и даже «Плейбою». Несмотря на то, что внимание прессы обеспечило движению аудиторию мирового масштаба, пресса также и высмеивала его замысел. В одном интервью «Melody Maker» Ханна сравнила это со сведением на уровень кукол Riot Barbie. В других случаях из них лепили какой-то ведьмовской шабаш. Корреспондент Pitchfork Мэтт Кесслера вспоминаетслухи из своей старшей школы: «Говорили, что парочка riot grrrl привязала какого-то мальчишку к дереву и «отсасывала ему, пока у него из члена не пошла кровь». Такой вот был народный фольклор».

Постоянное внимание со стороны прессы и окружающих было трудно выдерживать. «Люди просто интересовались: «Так что, тебя отец изнасиловал? Это потому ты такая злая?» – рассказала мне Ханна. В результате она в 1992 году призвала к информационной блокаде; сейчас, в эпоху Интернета, данное решение кажется смешным, но в итоге оно привело к распаду движения. Однако его влияние никуда не девалось ещё долгое время после распада Bikini Kill в 1997 году.

Я спросила Хорнер, слышала ли она когда-нибудь о Ханне и Riot Grrrl. Она кривится, делает озадаченное лицо и качает головой. «Нет». Так откуда же взялась девичья сила? «Группа Shampoo, – говорит она. – Я увидела их и подумала: «О Боже, это же шикарно».

Shampoo отчасти являлась неким мостом между Riot Grrrl и попсовым мейнстримом. Они подражали в одежде леденцово-розовому девичеству. Они носили футболки с надписями «тёлка» и «кисо» (более невинная, «детская» версия слова «шлюха», накаляканного на груди Кэтлин Ханны). Они были дикими, грубыми, агрессивными и ленивыми. Во время одного интервью « Melody Maker»они напились до зелёных чертей, разгромили гостиничный номер, разбросали карри по постели, а затем там поспали. Они были всем, чем запрещали быть двум юным девушкам. Заглавный трек их вышедшего в 1996 году альбома « GirlPower» начинался словами: «Idon'twannabeaboy / Iwannabeagirl / Iwannaplaywithknives / Iwannaplaywithguns / Iwannasmashtheplaceupjustforfun» («Не хочу быть мальчиком / Хочу быть девочкой / Хочу играть с ножами / Хочу играть со стволами / Хочу устроить погром просто ради смеха»).

«Группа Shampoo была возмутительна, – говорит Питер Ливайн, который в то время являлся редактором журнала «Top of the Pops», а сейчас работает менеджером групп, в том числе The Saturdays. – Я побывал на интервью у них дома в Шефердс-Буш, а накануне вечером они полностью его разгромили. Они были жуткими бунтарками, [то есть] попросту не могли понравиться более широкой аудитории», – говорит он.

Кажется ли Хорнер, что она прибегла к плагиату у Shampoo и Riot Grrrl? «Полагаю, мы все поддаёмся влиянию в той или иной степени, – говорит она. – Когда ты пишешь, то оглядываешься вокруг и поглощаешь жизнь. Это просто передача эстафеты». Сожалеет ли она об этом? «Термин был броский», – пожимает она плечами. Но с точки зрения участниц Riot Grrrl это было не столько передачей яркого слогана, сколько откровенной коммерциализацией и поглощением наиболее радикальных его представительниц – ради крупных прибылей.

«У них, у Spice Girls, была гораздо большая финансовая поддержка, – говорит музыкальная журналистка Сильвия Паттерсон, работавшая в « Smash Hits», а впоследствии – в «NME». – Shampoo начинали на очень маленьком независимом лейбле [позднее они перешли на EMI], а поскольку они были угрюмы и несчастны, с ними никоим образом нельзя было ассоциировать себя так, как с кульбитами и нахрапом «перчинок».

Spice Girls нажали на самую подходящую клавишу в самый подходящий момент. «Слово «феминизм» в то время, по сути, не употреблял никто, – говорит она. – Оно просто не витало тогда в атмосфере как слово – или как сила. Разумеется, в период бритпопа вообще существовало очень мало китчевых, колоритных женских голосов. Бал правили мужчины».

«С 1990 по 1996 год в плане женщин-поп-звёзд вообще было затишье, – говорит Питер Ливайн. – Если бы мы поставили женщину на обложку журнала « Top of the Pops», у нас упал бы тираж».

Подъём пацанской-культуры 90-х (в 1997 году тиражи трёх основных мужских журналов, «FHM», «Loaded» и «Maxim», составили более 1,2 миллионов) вырос в моральную панику по поводу так называемых пацанок – хлещущих пиво девушек, которые с целью самовыражения щипали мужчин за задницы и пошло шутили. Если хочешь потрепать нервы мальчишкам, почему бы не действовать как они?

«Девушки были тут как тут, так же лихо пили, так же закидывались наркотиками, так же весело смеялись, – говорит Паттерсон. – С этим также тесно связана танцевальная музыка и экстази. То время казалось очень свободным, мы как будто могли всё. Мы все просто думали, что веселье предназначено для нас в той же степени, что и для пацанов, для кого угодно, потому что это… это на самом деле так и было».

Хорнер заявляет, что была довольно заметна на рейв-сцене, и это в дальнейшем повлияло на её политические взгляды. «Я видела, как пришла к власти первая женщина – премьер-министр. Я получила стипендию на обучение в женском учебном заведении. Затем я стала ходить на рейв-вечеринки и наблюдать, как тысячи людей всех рас, всех культур, всех социальных групп собираются на поле и танцуют вместе, – говорит она. – На момент знакомства с другими девчонками я делала сольную карьеру, но мне внезапно пришло в голову, что в идее «мы», когда женщины или люди вообще искренне поддерживают друг друга, есть нечто очень мощное».

В 1996 году Spice Girls дали интервью Spectator, в котором они показали себя монархистками, противницами Европы и сторонницами тори. «Мы, Spice Girls – настоящие тэтчеритки, – завила Хорнер. – Тэтчер была первой Spice Girl, первопроходицей нашей идеологии – девичьей силы».

То, что Хорнер могла выйти из коллективного просветления рейв-сцены и в итоге оказаться защитницей первой женщины на посту премьер-министра Британии (которая за 11 лет у власти назначила министром всего одну женщину, не интересовалась такими женскими мелочами, как права на отпуск по уходу за детьми, ввела обследования на рак груди лишь после того, как на неё надавили, а также заявляла, что «общества нет»), казалось в лучшем случае невежеством, а в худшем – совершеннейшим предательством сестринства, о котором она с такой гордостью кричала.

Я спрашиваю её, не коробит ли её от сказанного, когда она оглядывается назад, и она надолго замолкает. «Полагаю, использовать её – сомнительная идея, – наконец, говорит она. – Потому что она как мармит. Существует разделение между людьми, которым она нравится или не нравится из-за своих действий на посту премьер-министра. Но что до меня, я этого на самом деле не осуждаю – давайте оставим эту тему. Для меня важнее было наблюдать за женщиной там, где женщин не было ещё никогда, – на посту премьер-министра. Это само по себе мощно… Я была ещё слишком юна, чтобы понимать, что она делает или кого она огорчает».

Впрочем, можно ли действительно «оставить эту тему»? Как можно судить политика отдельно от его политики. «Полагаю, всякий раз, когда кто-то где-то становится первым – например, Обама как первый темнокожий президент, – это всегда перемена, – говорит она. – Когда ты в мальчишеском клубе, и ты – единственная девушка, стоять на своём нелегко в любой сфере».

Во многом у Spice Girls было гораздо больше общего с Блэром, чем с Тэтчер. Научным костяком блэризма (а в США – клинтонизма) являлась идеология, известная как «третий путь», которая стремилась свести воедино социализм и неолиберализм. По сути: разбогатеть можно, только надо платить достаточно налогов, чтобы помогать тем, кто не богат. Эта тенденция была похожа на мантру девичьей силы об индивидуализме и самостоятельной эмансипации в сочетании с сестринством и дружбой. Рассмотрим пример фильма «Спайс Уорлд», в котором лучшая подружка группы беременеет от парня, который бросает её, едва завидев на тесте на беременность две полоски. Девушки должны отыграть самый серьёзный концерт в своей жизни; вместо этого они в больнице помогают ей рожать.

Феминистская политика в 1990-е годы также проходила ребрендинг, неотъемлимой частью которого являлась девичья сила. «В юности мне начало казаться, что феминистское движение является крайне левым до такой степени, что я не могу наладить с ним связь, поэтому я не понимала, что оно значит на самом деле», – говорит Хорнер. Девичья же сила могла «быть обращена ко всем» – это было «удобоваримо, это поддавалось переводу».

§

За пределами поп-чартов всеобъемлющая перелицовка Spice Girls феминистского импульса, который нарастал не только в Riot Grrrl, но и на британской альтернативно-роковой сцене, казалась реакционным шагом.

«В 1990-е альтернативные женские голоса впервые прорвались в мейнстрим. Внезапно такие женщины, как я, оказались на обложках журналов, – говорит Ширли Мэнсон, фронтвумен группы Garbage, чей сингл «Stupid Girl» (язвительная нападка на деполитизацию и сексуализацию женщин в мире поп-музыки) был мегахитом в 1995 году. – Всё это разнообразие альтернативных голосов с женской точки зрения было в эфире. И это была не просто «одна возмутительная панк-рокерша». Напротив, мы слушали таких людей, как Фиона Эппл, Мисси Эллиотт, Lil Kim, Гвен Стефани, Elastica, Hole, The Breeders… Казалось, вот, наконец, появилось множество женщин, которые не играют по традиционным правилам, установленным для женщин, и мы выигрываем, и это казалось захватывающим».

Однако Spice Girls также расположили к себе так называемую альтернативную прессу. В 1997 году «NME» поместила группу на обложку. «Вот он, «NME», и даже там думают, что мы, блин, заслуживаем доверия», – кричит Мел Би полной комнате журналистов в сюжете. «И ведь так и есть, – сострил журнал в ответ. – Мы действительно так думаем ».

«Я всегда терпеть не могла термин «девичья сила», – говорит Мэнсон. – В то время Spice Girls казались мне отвратительными». Тем не менее, она открыто признаёт, что не вполне принадлежала к их целевой аудитории: «Кажется, когда они появились, мне было лет 30… [Но] мне казалось, что их создали – и управляли ими – мужчины, которые придумали рекламный слоган и свели этих девушек вместе. Женщины как бы начинали рулить, но рулить не начинала ни одна из них – они даже ничего не писали, они не продюсировали, они не играли… Мне это показалось надувательством».

Стоит намекнуть Хорнер, что девичья сила была конструктом звукозаписывающих лейблов и маркетинговых компаний, и она явно начинает злиться. «Это же абсолютно смешно, – говорит она. – Создать нас было невозможно, мы были неуправляемы».

§

Формально Spice Girls создала в 1994 году управляющая компания после череды прослушиваний. Но они были агрессивно честолюбивы. «[Хорнер] точно знала, чего хочет и как всё это будет выглядеть, вероятно, даже в большей степени, чем я в то время», – [заявил](Spice Girls) их изначальный менеджер Крис Герберт. В 1995 году группа ворвалась в офис Герберта, стащила смонтированные записи своих песен и смылась на машине Хорнер. На какое-то время Хорнер стала менеджером группы. Позднее в 1998 году – на пике своей карьеры – они ограбили своего второго менеджера, Саймона Фуллера. Это был куда более коварный и хитроумный ход, чем можно было бы ожидать от «попсовых тёлочек» (как писали на одной из обложек Rolling Stone), которыми их представили.

Фуллер однозначно помог Spice Girls разбогатеть. Как отмечает в своей книге о группе журналист Дэвид Синклер, к 1997 году Фуллер заключил от их имени сделки с Pepsi, чипсами Walkers, спреем для тела Impulse и Playstation, а также дал лицензию на их изображение на любой атрибутике, какую только можно себе представить, – от кукол до постельного белья и телефонных карточек BT. «Мы заработали очень много денег, но я мыслил так: «Если мы можем заставить Pepsi потратить 40 миллионов долларов, по сути, на рекламный ролик для моей группы, то слава Богу!» – говорит Фуллер .

Для Riot Grrrls, придумавших девичью силу, то, что на движение, которое вело агитацию по таким трудным вопросам, как изнасилования и сексуальное насилие, наложили руку ради прибыли, было разгромом. Возможно, лучше всего суть дела описывает песня « #1 MustHave» в исполнении Slater Kinney, вокалистка которой Корин Такер ранее была участницей группы Heavens to Betsy, принадлежавшей к движению Riot Grrrl. «Hey took our ideas to their marketing stars / Now I'm spending all my days at girl power.com / Trying to buy back a little piece of me» («Они принесли наши идеи своим маркетинговым звёздам / Теперь я целыми днями сижу на girlpower.com / В попытке выкупить маленький кусочек себя»), – поёт она .

«Я как раз принадлежала к целевой аудитории Spice Girls, когда они появились, – говорит Лорен Мэйберри, фронтвумен и автор песен группы Chvrches. – Сейчас, когда я взрослая, странно видеть, что нечто, способное, с одной стороны, стать реальным источником эмпауэрмента и восхищения для молодых девушек, на самом деле должно было прежде всего продавать всякую хрень».

«Мы – девушки 90-х, мы все хотели шальных денег, – говорит Хорнер, когда я спрашиваю её, действительно ли им было нужно столько атрибутики. В этом же интервью я уже процитировала ей строку из книги Spice Girls «Girl Power», в которой они заявляют: «Феминизму нужен волшебный пендель». Она говорит, что этого не помнит. Было столько всего, столько товаров, что уследить за всем им было невозможно.

Я думаю, что брать интервью у Хорнер в 1990-е пришлось бы совсем иначе. Больше фанфаронства, меньше лексики с просветлённой психотерапии. «Я считаю, что образование и душевная доброта важны», – говорит она; «[Девичья сила] была смесью альтруизма и меркантильности». По крайней мере, её политические взгляды с годами изменились. В 2001 году она выступила с поддержкой лейбористов.

Она говорит о работе после Spice Girls, о том, как стала послом доброй воли ООН, выступающим за репродуктивные права женщин. «Просвещая девушек, помогаешь регулированию численности населения, помогаешь экономике, помогаешь здоровью людей; всё начинает процветать», – говорит она.

В этом смысле Хорнер опередила своё время. Сейчас мы живём в золотом веке альтруизма знаменитостей. А дело эмансипации женщин стали отстаивать совсем недавно, и отстаивают его крупнейшие поп-звёзды мира – Бейонсе и Тейлор Свифт. Pussy Riot, нишевый феминистский арт-коллектив, которому в какой-то момент готовы были присвоить статус ведьмовского шабаша, как Riot Grrrl, получил огромный резонанс во всём мире. Феминизм впаривают нам обратно в рекламных кампаниях и водят по подиуму вместе с моделями Chanel, а символику Bikini Kill сплагиатили. Даже Барби в деле. Однако самый главный вопрос, который подняла девичья сила, – может ли феминизм выдержать переход в мейнстрим без разбавления своей идеи – важен как никогда.

«Всякий раз, когда меня спрашивают, как я открыла для себя идеи феминизма, я жалею, что не могу рассказать ничего более глубокого, – говорит Лорен Мэйберри. – Однако я в основном училась по поп-культуре». Сейчас Мэйберри крайне активно выступает против сексизма в индустрии музыки, а также является организатором клубной вечеринки и фэнзина в духе Riot Grrrl. «Вывести феминизм из книг в реальную жизнь, а также в поп-культуру очень важно, – говорит она. – Мы очень много ругаемся между собой, между тем как нам следует смотреть наружу и бороться в этом направлении».

Я бы солгала, если бы сказала, что осталась ярой фанаткой SpiceGirls. К 12 годам я считала, что «Бэби-Спайс» – это просто неудачная инфантилизация. Позднее я подсела на Пи Джей Харви, Hole и Elastica. Тексты вокалистки последних Джастин Фришманн о трахе с мальчиками в машинах («Every shining bonnet makes me think of my backonit» – «Как увижу сверкающий капот, так сразу представляю себе свою спину на нём») казались куда более эмансипационными, чем лозунги Spice Girls на тему «кричать – это весело».

Но, о девичьей силе я не забывала никогда. Критика Spice Girls разумна и необходима, но она часто упускает из виду кое-что очень простое: девичья сила никогда не должна была являться точкой зрения академического феминизма; она никогда не должна была продвигать представление об утопическом будущем, в котором мужская гегемония повержена. Это была поп-музыка, созданная для того, чтобы вдохновлять маленьких девочек на уверенность в себе, веру в свои возможности и поддержку подруг. Она была не особо содержательна, проста для понимания и очень примитивна. А в этом-то и было всё дело.

Хорнер встаёт, чтобы отправиться на следующую работу – фотосессию для крупной газеты. Я говорю ей, что мне нравится её аккаунт на Instagram. В основном мне нравятся снимки на тему выпечки. Я искренне считаю вдохновляющим то, что женщина, немалую часть своей жизни страдавшая булимией, может снова радоваться еде. Она говорит, что на Instagram попала поздно. «Люди такие отретушированные и идеальные. Я на самом деле этого совсем не понимаю. Просто стараюсь быть честной на своей страничке, понимаете? – Но затем она говорит: – Полагаю, это другое поколение, так ведь?»

Я спрашиваю её, что, на её взгляд, стало истинным наследием девичьей силы. «До Spice Girls были более смелые голоса, и после нас были более смелые голоса – говорит она. – Мне приходится слышать, как другие исполнители говорят: «Я слушала вашу музыку, и я слышала ваш посыл, и для меня он кое-что значил», – и это вселяет в меня большую гордость. Но это не только исполнители. Это женщина, которая выбросила бытовые перчатки в мусор и говорит: «Собственно, ваша музыка помогла мне через кое-что пройти и заставила меня взять под контроль свою жизнь». Вот это действительно важно».

И как бы избито это ни звучало, она права.

Следите за сообщениями Дженни Стивенс на Twitter.