Жизнь и смерть профессионального стукача и мошенника

Кара Луиза Эллис была убита канадским серийным убийцей Робертом Пиктоном после своего исчезновения 21 января 1997 года. В одном из последних мест, где её видели, на углу Джорджия-стрит и Гранвилл-стрит прямо посреди делового центра Ванкувера, также находится бронзовая табличка в память о ней – одно из 62 обозначений, предназначенных для того, чтобы почтить память жертв Пиктона в рамках проекта, названного «Живые мемориальные плиты».

Несмотря на дань уважения одной из жертв самого известного серийного убийцы Канады, этот памятник не замечает практически никто; бронзовый квадрат четыре на четыре дюйма, вставленный в землю, сливается с голым бетонным тротуаром и ловко прячется в тени мусорного бака. Он почти всегда покрыт пятнами разлитого кофе или пива, на него наступают люди, едущие на работу в город, на бегу к автобусной остановке в нескольких футах от неё.

Сегодня осталась лишь табличка Эллис; три других сняли менее чем через год после установки в 2013 году, в то время как 58 других так никогда и не вышли за порог мастерской, в которой были созданы. Хотя эти камни в целом стёрлись из памяти, стоящий за ними человек не исчез. Проект был задуман Шоном Киркхэмом, человеком, который получил грантов на несколько тысяч долларов за памятник, но так никогда и не заплатил задействованным в этом людям.

Многие из тех, кто знал Киркхэма, считали его мошенником по жизни, готовым воспользоваться всяким, кто имел несчастье с ним столкнуться. Хотя он часто публично оспаривал это мнение – обычно подавая в суд, само по себе количество людей, утверждающих, что он их разорил, поражает. Лори Энн Эллис была одной из последних людей, которых он разочаровал; ей пообещали 500 долларов за поездку на установку таблички в честь её убитой родственницы. Киркхэм не заплатил.

В зависимости от того, с какой стороны посмотреть, проект с мемориальными плитами был либо последней аферой, знаменующей конец длительной карьеры мошенника-социопата, либо попыткой сделать нечто правильное, которая пошла наперекосяк. Скандал, возможно, стал самой тихой главой жизненной истории, в которой есть нью-йоркские знаменитости, торгующие кокаином жулики, звезда гей-порно, работающая в ООН, одноглазый клубный импресарио, ФБР, убийство и в конце концов – суицид. В январе 2016 года, в день, когда Киркхэм должен был явиться в суд, его нашли мёртвым в собственной квартире.

«Большинству из нас, наиболее пострадавших от него, с огромным трудом верилось, что он совершил самоубийство, – рассказал VICE работавший над памятником Фрэнсис Брэйди; с тех пор он пользуется псевдонимом и побаивается говорить о Киркхэме публично. – Мы как бы думали: «Покажите нам тело», так? То есть инсценировка собственной смерти – это вполне соответствовало той фигне, на которую пошёл бы Киркхэм. Наконец, когда об этом сообщил CBC, я поверил. Услышав о его суициде, я впервые, вообще в первый раз увидел у него какие-то крохи совести».

Чтобы понять, с чего человеку забирать что-то у родных убитых индейских женщин, стоит взглянуть на многочисленных жертв, которые были раньше. Первой его жертвой был Питер Гатьен.

Значительную часть детства Киркхэм провёл с матерью в Хей-Ривер, Канада, после чего переехал в Монреаль вместе с приёмной семьёй. В 16 лет он сбежал из дома, когда его приёмные родители узнали, что он гей. В 1990 году он переехал в Нью-Йорк, где жил на улице.

Поначалу ему удавалось выжить лишь благодаря сочетанию попрошайничанья на Таймс-сквер и мелких краж у незнакомцев. Затем его взяли на работу помощником официанта в Club USA, которым владел Гатьен. Этот ночной клуб был знаменит наркотиками и тёмными делишками. Киркхэм идеально вписался в это место: почти сразу после начала его работы они с вышибалой ограбили наркоторговца, притворившись охранниками, и конфисковали всё, что у него было. Вышибала оставил себе кокаин, между тем как Киркхэм оставил себе деньги. Эта схема ещё много раз будет разыграна в его будущем; особенно хорошо Киркхэму удавалось представить себя как человека, знающего, что он делает, чтобы люди отдавали ему то, что у них есть.

В Club USA у Киркхэма также появилась склонность винить в том дурном, что случалось с ним, собственные попытки поступить правильно. Он утверждал, что из клуба Гатьена его уволили после безуспешной попытки сообщить, что сотрудники клуба откупаются от управления пожарной охраны, чтобы оно не обращало внимания на нарушения норм пожарной безопасности. Как и в случае с большинством его утверждений, этому не было никаких доказательств. Его вышвырнули, но лишь после знакомства с Питером Гатьеном и Майклом Элигом, двумя именами, с которыми он окажется связан до конца жизни.

Также из-за увольнения из Club USA Киркхэм решил переехать в Майами, где было принято одно из наиболее невероятных и, откровенно говоря, безумных решений в истории правоохранительных органов.

Шона Киркхэма наняло ФБР.

Неясно, почему или как Киркхэму удалось убедить кураторов ФБР довериться ему как информатору, но это, вероятно, было связано с его способностью показывать себя крупным игроком и – начиная с его весьма несущественного пребывания в клубной тусовке Нью-Йорка – попадать на вечеринки элитной ночной жизни, которые также часто посещали серьёзные преступники. А в итоге эта работа стала удаваться ему вполне хорошо.

«Неизменно вежливый, он легко проникал в самые модные клубы, в которых много ночей напивался шампанским по милости властей». Именно так Фрэнк Оуэн описал его в своей книге о Гатьене, опубликованной в 2003 году, «Clubland: The Fabulous Rise and Murderous Fall of Club Culture» («Страна клубов: невероятное возвышение и жуткое падение клубной культуры»). Оуэн встретился с Киркхэмом и юристом Питера Гатьена, и именно он по-настоящему точно определил некоторые из более ранних подробностей биографии Киркхэма с помощью интервью с ним.

Тем не менее, несмотря на то, что Оуэн пользовался Киркхэмом в качестве информатора, он утверждал, что никогда не доверял полностью всему, что говорил ему Киркхэм.

«Этот парень постоянно обо всём лгал. То есть буквально обо всём. У него по этой части была настоящая патология, в этом он был настоящим социопатом. Шон нравился мне, потому что был очень обаятелен, но он, знаете, не был хорошим человеком. Мне жаль это говорить, но он просто был нехорошим человеком. Он просто очень плохо поступал с людьми».

Книга Оуэна подробно рассказывает о том, как несколько наркоторговцев из «Клубных деток», в том числе Киркхэм, сумели уничтожить самый популярный клуб Нью-Йорка в первой половине 90-х – Limelight, в котором некогда проводил вечеринки Энди Уорхол и в который приезжали на вечеринки такие звёзды, как Smashing Pumpkins, Funkmaster Flex, Мэри Джей Блайдж, Jay-Z и Шон «Паффи» Комбс. Наркотики были повсюду, и из-за этого владелец клуба, канадец с повязкой на глазу по имени Питер Гатьен, стал идеальным козлом отпущения для режима «строгости к преступности» вновь избранного мэра, Руди Джулиани. Джулиани хотел избавиться от незаконного потребления наркотиков в нью-йоркских ночных клубах (или по крайней мере произвести такое впечатление), а клуб Гатьена был идеальным местом для начала. Ему были нужны лишь доказательства того, что внутри клуба происходит торговля наркотиками, независимо от того, участвовал ли в ней Гатьен или его персонал.

Основных осведомителей было трое, все они работали на УБН. Первый, «Лорд Майкл» Карузо, первопроходец тусовок, работавший у Гатьена, вышел из игры в качестве главного свидетеля, когда его посреди процесса арестовали за торговлю наркотиками. Впоследствии он всплыл на должности менеджера Wu-Tang Clan, а затем группа выяснила, что он – стукач (также свидетельствовавший против бывшего подельника Коза Ностры Криса Пасьелло), и уволила его. Следующим был Майкл Элиг, всемирно известный предводитель «Клубных деток», которого (также во время суда над Гатьеном) арестовали заубийство и расчленение Анхеля Мелендеса в состоянии наркотического опьянения из-за невыплаченного долга. Эти события легли в основу фильма «Клубная мания». В нём Элига сыграл Маколей Калкин.

Последним был Шон Киркхэм.

«К тому моменту своей жизни я проработал информатором почти шесть лет. Я сотрудничал с бесчисленным множеством агентств. Я сотрудничал с сотнями агентов. Несомненно, физически невозможно не дать таким людям, как я, закрыть ваше предприятие. Хватает простого вызова наркоторговца в место, в котором вы работаете; мне бы пришлось купить наркотиков, и ваше предприятие будет закрыто согласно закона об устранении источников вреда».

Так Киркхэм описал свою роль в аресте Гатьена в документальном фильме «Limelight». В интервью вклинивается странный отрывок, в котором он сравнивает собственные действия в процессе уничтожения клуба с действиями нацистов во время Второй мировой («Если вернуться в 40-е, когда нацистов судили в Нюрнберге, они говорили, что выполняли работу; я чувствовал себя очень похоже. Я выполнял работу. Мне за это платили»).

Далее он описывает, как его завербовали в информаторы ФБР в Майами в 1994 году, и заявляет, что в это время стал ему достаточно полезным, пользуясь знаниями, полученными в Club USA, как для поимки наркоторговцев, так и для наживы на них. Он объясняет, что пользовался содействием кого-то одного, а взамен стучал на других, и на стороне частенько совершал преступления сам. К примеру, как-то раз, ещё работая в Майами, он сумел выкрасть номер домашнего телефона Мадонны из адресной книги одного режиссёра, похвалился им перед другими посетителями клубов и друзьями, а затем продал всю книгу промоутерам, которые по ней звонили знаменитостям вроде Бьянки Джаггер и Лиама Нисона и приглашали их на свои вечеринки. Он был мастером манипуляций и умел пользоваться людьми. С этим навыком он вернётся в Нью-Йорк в декабре 1995 года.

Киркхэма вовсе не требовалось натравливать на Гатьена; вскоре после возвращения он узнал о расследованиях и предложил свои услуги УБН.

Случившееся далее является «аферой» во многих смыслах. Благодаря работе с УБН Киркхэм сыграл огромную роль в деле против гатьеновского клуба Limelight и вскоре стал последним из главных свидетелей против него. Все остальные свидетели были арестованы за собственные преступления, не связанные с этим делом, и нельзя сказать, что Киркхэм был в этом невиновен; его несанкционированную торговлю наркотиками отмечали его же кураторы. Впрочем, вместо того, чтобы остаться и посмотреть, предъявят ли обвинения и ему, Киркхэм захотел выйти из игры. Он начал записывать встречи с кураторами на магнитофон, а затем связался с юристами Гатьена и предложил продать им конфиденциальные подробности дела, чтобы заработать денег перед побегом из страны: он надеялся, что канадский паспорт позволит ему относительно легко выехать и пересидеть в безопасности.

Это была сумасшедшая идея, и пришла она совершенно неожиданно. Выгоды в этом не было, ничего, кроме скандальной известности. Впрочем, по мнению Фрэнка Оуэна, это идеально описывало всё, что касалось Шона Киркхэма. Спустя много лет, в 2009 году, Оуэн провёл с Киркхэмом интервью для статьи об аферах с Craigslist. Киркхэм проводил их по всей Европе, сдавая квартиры, которыми не владел и в которых не жил, незадачливым туристам. Это было настолько успешно, что в итоге он пришёл с этой аферой в Северную Америку, предлагая нью-йоркцам фальшивые квартиры, вообще не покидая свой новый дом. В статье Оуэн представил его под именем «Шон Чёрч», надуманным полупсевдонимом, который придумал сам Киркхэм. Хотя он и пожелал использовать своё настоящее имя, остальные сведения о нём представлены просто: «бродяга между странами, бывший информатор УБН, бывший заключённый, законченный мошенник». В итоге именно Оуэн взялся бороться за дальнейшее сокрытие личности Киркхэма.

«Помню, как говорил с ним об этом и сказал: «Послушай, Шон, нам нужно просто сделать это совершенно конфиденциальным – мы просто хотим указать имя», – рассказал Оуэн, вспоминая интервью. – А он и говорит: «Нет, нет, я хочу, чтобы люди знали». Но я сказал: «Если они узнают твоё настоящее имя, тебя накроют, тебе это не нужно». Это типично для Шона: он хочет быть знаменитым… но нельзя быть знаменитым стукачом! Вся суть роли стукача в пребывании под прикрытием. Быть знаменитым стукачом – плохая идея, особенно если совершаешь преступления на стороне».

Киркхэм не мог удержаться. Его привлекали не только деньги, но и динамичный образ жизни. Он хотел быть стукачом у федералов; потом он хотел зажигать на вечеринках со знаменитостями и преступниками. Затем он увидел возможность поучаствовать в громком уголовном деле, а когда показалось, что с этим не выгорает, Киркхэм решил, что нашёл способ сменить сторону.

Однако попытка изменить ход игры и надуть сторону обвинения полностью вышла ему боком. Зная, что предложение Киркхэма совершенно незаконно, юристы Гатьена немедленно связались с обвинением, которое устроило ловушку для Киркхэма. Оно рассказало ему, что Гатьен действительно хочет купить записи, но готов «встретиться» только через доверенное лицо; Киркхэм согласился и принёс с собой запись.

Вскоре после этого Киркхэм оказался в наручниках. Доверенное лицо было федеральным агентом, и Киркхэма поймали, но он на этом не остановился. Вместо этого он выдвинул обвинения, которые легли в основу одного из самых странных судебных документов, которые можно найти в Интернете. Настаивая на том, что он – работник сопровождения, Киркхэм заявил, что один из прокуроров был его клиентом и состоял с ним в сексуальных отношениях. Как оказалось, худшего хода, пожалуй, и придумать было нельзя, так как прокурор немедленно обвинил его во лжи федеральному агенту.

После признания виновным он сбежал в Ванкувер; его повторно арестовали, и он 57 месяцев провёл в тюрьме, поскольку его заявления «подорвали доверие государственных служащих, отрицательно повлияли на карьеру агентов УБН и причинили профессиональный и личный дискомфорт прокурору». Помимо вызванного в суд повесткой менеджера Limelight, который отказался давать показания по моральным соображениям, он был единственным участником крупного дела Limelight, собственно, осуждённым за что-либо и отбывшим тюремный срок.

Все думали, что Киркхэм выдумал эту интрижку, в том числе и Оуэн. «Я знаю из последующих свидетельских показаний на суде над Киркхэмом, что прокурора это совершенно довело до ручки, – сказал он. – Это совершенно путало им все карты». Тем не менее, это было обвинение, выиграть с которым было невозможно, и это было совершенной глупостью. Даже если он говорил правду, верили не ему, а прокурору, который отчаянно боролся за его опровержение.

Спустя много лет, как утверждает Оуэн, Киркхэм наконец-то признался, что солгал обо всём этом. «Он годами говорил мне, что у него действительно была эта интрижка с этим парнем – он рассказывал мне кучу подробностей, например, о размере его пениса, об отметинах на его теле и обо всякой подобной фигне. А затем он берёт и говорит: «Ну, да, конечно же, я солгал». В этом весь Шон – то есть в нём было нечто очень, очень испорченное».

После выхода из тюрьмы Киркхэм уехал из Америки навсегда. Неслучайно имя Шона Киркхэма вскоре фигурировало по всем туристическим веб-сайтам в связи с проведением афер с арендой жилья в Венгрии, Париже и Чехии. Вот он, таинственный «Шон Чёрч», в этот раз пользующийся своим настоящим именем, – рекламирует квартиры, которым не владеет, соблазняет молодых иностранцев покупать или арендовать их, а затем просто исчезает, оставляя их – по крайней мере временно – без крыши над головой. Это была прибыльная афера, за счёт которой он мог бы жить достаточно долго.

А затем он познакомился с порнозвездой.

Дрор Барак, он же – Роман Рагацци, был хорош собой, мускулист и любим окружающими. Тем не менее, он скрывал значительную часть своей жизни: снимаясь в гей-порнороликах, распространявшихся по всему миру, Барак также работал ответственным сотрудником в израильском консульстве ООН. Об этом не должен был знать никто и, возможно, не узнал бы никто, пока он не решит уйти с работы в консульстве, но тут Барака выдал анонимный информатор в разоблачительном материале Page Six.

Три недели спустя агент Барака связался с репортёром квир-онлайн-журнала, обещая поведать «всю правду об истории Романа Рагацци», утверждая, что эту историю рассказал Page Six Киркхэм. Но эта версия «Шона Майкла Киркхэма» заявила, что он – сын барона Грэма Киркхэма, основателя многомиллионной мебельной империи. В Интернете до сих пор существуют сайты – созданные человеком, желавшим, чтобы в это поверили, – на которых Шон Майкл Киркхэм упомянут как сын Грэма Киркхэма, а один даже утверждает, что Киркхэм-старший – житель Ванкувера, у которого есть «один приёмный сын – Шон Майкл Киркхэм, проживающий в Уистлере, Канада». Представитель семьи заявил, что ребёнка с таким именем в ней нет.

Репортёру удалось получить доступ к переписке по электронной почте между Киркхэмом и Бараком до разоблачения Барака, и вполне ясно со всех сторон, что в итоге произошло. Киркхэм, обнаружив контактные данные Барака в Интернете, попытался нанять Барака на работу моделью в свою компанию, «The World's My Playground LLC». Киркхэм представил её как «брокерскую фирму, специализирующуюся на бриллиантах, а также особых мероприятиях», в настоящее время организующую два мероприятия в Будапеште.

Этой компании не существовало и не существует, но Барак всё равно клюнул. После ещё нескольких обменов электронными письмами Барак сообщил о своей текущей работе в ООН. После этого Киркхэм спросил, готов ли Барак поработать в «сопровождении», а Барак отклонил это предложение. Переписка продолжалась до тех пор, пока её не обнаружил агент порнозвезды. Он, разумеется, был огорчён тем, что его клиент ведёт переговоры без него, но гораздо сильнее огорчился, когда без каких-либо усилий загуглил Киркхэма. Барак оборвал все контакты с Киркхэмом, зная по материалам из Интернета, на что тот способен.

К несчастью, уже было слишком поздно. История вскрылась, Барака уволили, а в итоге он стал получать издевательские сообщения, которые, как многие подозревали (что неудивительно), были от Киркхэма. Киркхэм же, в свою очередь, утверждал, что за наводку в Page Six заплатил агент Барака, дабы повысить известность своего клиента.

Их переписка продолжается даже в комментариях к статье, что очень часто происходит с Киркхэмом. Сделав дикие заявления, направленные против агента порнозвезды, Киркхэм заканчивает её вот этим комментарием от 20 марта 2008 года (спустя год с лишним после даты публикации статьи): «Коллин ты долбоящер. Давай, поймай меня. Выбрось свои шлюшьи денежки, сделанные на Романовой заднице, и слетай в Будапешт, если думаешь, что я там. Не могу дождаться личной встречи с тобой. Ты с неё живым не уйдёшь».

Это несравнимо с тем, как он представлял себя в Ванкувере после сообщения CBC, утверждая, что его «выставляют в невыгодном свете». Опять-таки, сотрудничавший с ним Фрэнсис Брэйди сказал, что он так не считал. «Я сказал ему, что прочёл ту статью [о Дроре Бараке]… знаете, что он мне сказал? Он посмотрел мне в глаза и сказал: «Тот израильтянин, он покончил с собой из-за меня». И он засмеялся».

Дрор Барак в итоге действительно покончил с собой несколько лет спустя, хотя сказать, по какой именно причине, невозможно.

Зато возможно сказать, что это одна из тех странных и нередко печальных ситуаций, которые оставлял на своём пути Шон Киркхэм. Некоторые из них забавные, незначительные или просто странные, к примеру, та, когда он настаивал, что снялся и в фильме «Париж горит», и в серии «Прерванная жизнь» сериала «Секс в большом городе», или когда он ушёл с аукциона Джеки Коэн с билетами в Белиз, оплаченными поддельными чеками, и, собственно, отправился в путешествие, прежде чем это заметили.

Но есть и более мрачные, более серьёзные события, к примеру, суд над Питером Гатьеном, самоубийство Дрора Барака и травма, которую ощутила семья Кары Эллис. Есть и почти бесчисленные аферы помельче, которые он организовал против людей, к которым был близок. Подробности многих из этих афер легко можно найти в Интернете – Интернет похож на кладбище деяний Киркхэма.

«Он считал так: «Это у меня в прошлом, и всё это – достояние публики, и имя я не менял, так что я однозначно изменился, потому что иначе я бы попытался изменить имя», – высказался Брэйди насчёт того, что очень многие из этих материалов, комментариев и постов в блогах циркулируют до сих пор, связанные его именем. «А это всегда казалось нам очень странным: почему он никогда не менял имя? Кто, блин, стал бы пользоваться этим именем? Это типа самое худшее имя в Интернете».

Возможно, дело просто в том, что Киркхэм хотел, чтобы его помнили, или хотел, чтобы о нём думали, без необходимости волноваться о том, как о нём думают. Он часто лгал, приукрашивая свои достижения, утверждая, что является сыном мультимиллионера, что он владеет успешной компанией, торгующей бриллиантами, что он развлекается на вечеринках со знаменитостями, заодно рассказывая, как попал в тюрьму по громкому делу. Он хотел скандальной известности.

«Он сначала обманывал человека, а затем подавал на него в суд, – сказал Брэйди о склонности Киркхэма возбуждать иски против всякого, кто выступал против него. – Если его ругали, он делал всё что угодно, дабы полностью сгубить вашу репутацию».

А именно так он, в принципе, и поступил с Ванкувером, с Карой Эллис, а также ещё с 61 женщиной и их родными в истории с сорванными или неразвешенными табличками. После того, как консультант Керри Ян Цзян просто предположила, что город не может доверить Киркхэму завершение проекта, он подал в суд на город Ванкувер (конкретно критикуя Цзян за диффамацию), но они были правы.

Он просто занимался тем, чем занимался всегда, манипулировал людьми, чтобы быть заметным, вот только на этот раз речь шла о семьях убитых индейских женщин, а не о клубном бароне или порнозвезде. Неудивительно, что он был так ненавидим, настолько неспособен к искуплению. Почти все, с кем он вступал в контакт, жалели об этом, подвергались манипуляциям, лишались средств к существованию или жизни. То есть все, кроме одного человека – Майкла Элига.

Будучи признан виновным в гибели соседа по комнате, Элиг просидел в тюрьме 17 лет за неумышленное убийство и вышел на свободу в марте 2014 года. В течение этого времени Киркхэм слал ему письма, а слал он их часто. Элиг рассказал VICE, что Киркхэм в своих письмах извинялся, так как, судя по всему, считал, что Элиг угодил в тюрьму отчасти по его вине. Он чувствовал себя виноватым.

«Он писал мне письма с извинениями, извиняясь в том, что всё это начал, и просто говоря, что хочет потусоваться».

И такова, по мнению Элига, была природа Киркхэма. Он был двуличен, он был лжецом, он не был злым; он был травмирован детством, прошедшим под знаком заброшенности. Он ощущал настоящую вину за то, что причинял вред людям, и Элиг его всё-таки простил. «Я не думаю, что он делал это, чтобы навредить кому-то», – сказал он.

Возможно, под конец Киркхэм установил памятник именно из-за этих крох чувства вины, увиденных Элигом. Возможно, он не хотел, чтобы его помнили как злодея, и хотел наконец-то оставить что-то хорошее, связанное с его именем, прежде чем его не станет.

Но в конечном счёте Киркхэм не мог убежать от своей мошеннической репутации. Истории о его прошлом до сих пор циркулируют по Интернету, а табличка на углу Джорджия-стрит и Гранвилл-стрит лишь напоминает нам о том, что он облапошил семьи жертв убийств. По мнению Оуэна, это доказывает, что Киркхэм вообще не мог измениться. «Думая о социопатах, люди думают, что это злые люди, но Шон не был злым, он просто ничего не мог с собой поделать, – сказал он. – Кому он в итоге причинил вред? Несмотря на то, сколько у него жертв, он навредил себе больше, чем навредил своим жертвам».

Следите за сообщениями Джексона Уивера на Twitter.