Почему британские заключённые как никогда много бунтуют?

В Британии самая высокая численность заключённых на душу населения в Западной Европе. С 1990 по 2015 год она выросла почти вдвое, и тюремная система с трудом устояла под натиском этого роста. Эту историю рассказывают многочисленные отчёты о дефиците персонала, тесноте, острых проблемах с наркотиками, а также плохо обученной охране. В прошлом году с собой покончили более 100 заключённых, что является рекордом последних лет по количеству тюремных суицидов.

В последние несколько недель в тюрьмах всей страны происходили крупные бунты. В Бирмингемской тюрьме в прошлом месяце более трети из 1,450 заключённых приняли участие в 12-часовом бунте. Он был самым серьёзным с момента печально известного бунта в Стрэнджуэйс в Манчестере, произошедшего 26 лет назад, когда во время 25-дневного бунта и протеста на крыше был убит один человек и получили телесные повреждения более 200. Возможно, это удивительно, но бирмингемский бунт произошёл не в изоляции – за ним быстро последовали бунты в тюрьме Суэйлсайд на острове Шеппи.

Уличные беспорядки в одном городе очень часто провоцируют волнения в другом, но как бунты распространяются из тюрьмы в тюрьму, когда заключённые должны быть отрезаны от большей части средств связи? Я пообщалась с Фрэнсис Крук, генеральным директором Говардской лиги за тюремную реформу (выступающей за изменения в системе уголовной юстиции), чтобы разобраться в происходящем.

VICE : Почему сейчас бунтует столько заключённых?

Фрэнсис Крук: В таких местах, как Мурлэнд, Льюис, Бедфорд и Бирмингем, волнения происходили уже давно, но ситуация ухудшалась последние три-четыре года. Бунты – один из симптомов проблемы… частота самоубийств – самая высокая за последние 40 лет, так что в тюрьмах есть серьёзные проблемы, и бунты – одно из выражений крайне бедственного положения. Ещё одной проблемой является персонал, который объявил забастовку. Так сказать, куда ни кинь, всюду клин.

Из-за чего заключённые бунтуют?

Тюрьмы в настолько ужасном состоянии, что порой ломают спину верблюду и заставляют их переходить черту сущие мелочи. Я как раз получила известия от матери заключённого одной из больших тюрем, где заключённым на Рождество не передали ни одной открытки от родственников. Именно такие мелочи могут спровоцировать абсолютное горе. Если вам кажется, что ваша жена или дети вас забыли, потому что не отправили вам открытку (а вы, скорее всего, получите всего одну открытку), то это очень, очень мучительно. Не забывайте, что родственникам нельзя туда звонить. Это вы должны им звонить, а если у вас нет денег или вы не выходите из камеры к телефонам, позвонить им вы не можете. Дело вот в таких мелочах. Кроме того, урезали бюджет на продукты в тюрьмах. Он составляет примерно 2 фунта [менее 3 долларов] в день на все приёмы пищи.

Какую еду подают заключённым?

Им выдают паёк на завтрак – горсть хлопьев и немного молока. Это завтрак. Затем им, бывает, подают горячую еду на обед – жареный картофель, консервированные овощи и пирог или что-то в этом роде. Затем им на ужин подают либо багет с маленьким стаканчиком йогурта, либо яблоко и пару кусочков хлеба. Вот что там выдают взрослым мужчинам. Дело во всех этих мучениях. Нельзя получать почту, никто не отвечает на вопросы, вы весь день заперты в камере, грязно, вы три дня не были в душе, и на вас много дней подряд одна и та же одежда, нельзя подойти к телефону. Дело в связанных со всем этим мучениях, горе, одиночестве и бесцельности.

Так что же на самом деле происходит, когда заключённые бунтуют?

Никакой организации. Это молодые люди, которые, воспользовавшись случаем, стащили ключи у тюремного служащего, потому что тот может быть один на площадке. У тюремных охранников при себе ключи, и им приходится ходить туда-сюда по камерам, выпуская людей, чтобы те могли поесть. Обычно происходит следующее: заключённый хватает ключи – никакой организации или планирования, – а затем они выпускают друг друга. Они заперты в одном крыле, пенитенциарная служба присылает отряд для разгона беспорядков, и его захватывают обратно. Обычно дело происходит всего в одном крыле, потому что они изолированы друг от друга.

Почему это происходит сейчас?

Произошло следующее: люди в Бедфорде взбунтовались, поэтому целую кучу отправили в Бирмингемскую тюрьму, которая и так уже страдает от переполнения и недостатка персонала, из-за чего начался бунт в Бирмингеме и множество людей увезли оттуда и отправили в другие переполненные тюрьмы с недостатком персонала. В Бирмингеме вышло из строя целое крыло, потому что там зажгли костры, а ещё его затопили, из-за чего пришлось вывезти несколько сотен заключённых. Вывезли заключённых, не задействованных в бунте, то есть люди, которые слушались, которые хорошо себя вели и которым организовывали свидания – законные свидания, к ним приходили родные, – внезапно попадают на автобус и отправляются в Дарэм, Корнуолл или ещё куда-то далеко от дома – то есть наказаны все.

Бунты как-то связаны с сокращениями персонала?

Бунтовать довольно трудно, если вы все заперты у себя в камерах, из-за чего, собственно, и возросла частота смертей: люди срывают зло, пытаясь порезаться или повеситься. За последний год покончили с собой более 100.

Какая у всего этого цель? Бунты чего-то добиваются?

Не думаю, что существует какая-то цель. Представьте себе: вы отправили 25-летнего молодого человека в ванную и оставили его там с другим мужчиной, которого он не знал, на несколько недель кряду, не выпуская его и давая ему недостаточно еды, а затем у дверей внезапно кто-то появляется и его выпускает. Он бы просто взорвался от энергии, тестостерона и ярости, в особенности если бы кто-то дал ему наркотиков. Так и происходит. Это 25-летние мужчины, запертые, день-деньской ничем не занимающиеся и сидящие без физических упражнений. Они срываются с цепи.

Может ли ожидаться целая серия бунтов? Можем ли мы застать очереднуюситуацию в Стрэнджуэйс?

Может. Не потому что так запланировано, а потому что эти места взрывоопасны. Заключённые очень злы, напуганы и обижены, и персонал тоже. Есть небольшое отличие: Стрэнджуэйс ближе подошёл к политике, потому что там залезли на крышу и там было больше участников. Заключённые выдвигали требования об изменении системы. Не думаю, что бунты вышли на такой уровень организации на этот раз; это по большей части был просто взрыв недовольства.

Злость направлена на персонал или на систему?

Думаю, по-разному. Персонал недружелюбен, и его очень мало, а значит, нападений на персонал и в самом деле очень много. Квалифицированных работников среди персонала нет вовсе – для того, чтобы стать тюремным служащим, не требуется даже неполное среднее образование. Они практически не обучены. Тюремные служащие должны быть как медсёстры; для этой работы нужно среднее специальное образование, и это профессия. Её следует рассматривать как профессию. Это не охранники, это тюремные служащие.

Положение тюрем ухудшилось из-за сокращений, осуществлённых правительством консерваторов?

Это куда более давняя история. Политика лейбористов заключалась в [создании] бума тюрем, а в хорошие годы это финансировалось. Настоящая проблема появилась с Крисом Грейлингом [бывшим консервативным министром юстиции], который закрыл 15 тюрем без уменьшения количества заключённых – то есть этих людей перераспределили по и без того многолюдным тюрьмам, – а затем он сократил персонал на 40 процентов. То есть получается рост количества заключённых в меньшем количестве зданий при значительном сокращении персонала. В этом и заключалась проблема, и в этом заключалась политика Грейлинга. Он затем приватизировал службу пробации, а это значило потерю доверия к осуждению на общественные работы, потому что оно вследствие этого превратилось в сущую путаницу. Суды больше пользуются тюрьмами, потому что осуждение на общественные работы не приносит плодов – раньше приносило, а теперь нет.

Как насчёт Лиз Трасс, нового министра юстиции, кто-нибудь в неё верит?

Она проработала всего несколько месяцев – дайте ей шанс. Увидим, что она сделает.