Нормально ли чувствовать себя счастливой, когда умирает бабушка?

Фото с сайта [Wikimedia Commons](http:// http://www.public-domain-image.com/full-image/people-public-domain-images-pictures/a-family-enjoys-a-leisurely-walk.jpg-royalty-free-stock-photograph.html)

Письмо от моего отца с заголовком "Бабушка скончалась" пришло в 8 утра в понедельник. Невозможно переоценить моё безразличие по этому поводу. Ещё один имейл, который я получила в то же время, был от Klout. В нём сообщили мне, что моя деятельность в качестве "социального медиа авторитета" давала мне преимущественное право посмотреть первый эпизод ​​Selfie. Плебеи должны были пропустить меня вперёд и ждать. Первым я открыла письмо от Klout, хотя у меня и не было желания смотреть первый эпизод Selfie. Я просто посчитала, что этот имейл более интересен, чем имейл от моего отца.

После прочтения папиного сообщения (там был отчёт о том, где родилась бабушка, где и когда она умерла, также прилагались фотографии, сделанные, когда она болела, вместе с моей сводной сестрой), я сразу набрала ответ. "Невозможно переоценить моё безразличие по этому поводу", начала я, затем быстро удалила, не из деликатности, а потому что я не хочу давать моему отцу повод для радости, что я прочитала его письмо. Я не разговаривала с ним, я не разговаривала и с моей (ныне покойной) бабушкой, потому что делить с кем-либо родство без твоего желания не означает, что ты обязан этому человеку чем-то, даже носить траур по поводу его или её "уходу из этого мира".

Я никогда не была близка с отцовской семьёй; время только ещё больше нас отдалило. Люди всегда считали моё отсутствие близости и любви к ним изъяном моей личности, побочным продуктом социопатии или нарциссизма. Я, однако, ни социопат, ни самовлюбленная. (Ну, хорошо, я немного самовлюбленная, но это ожидаемо – в конце концов, сейчас Эра Селфи.) Я, скорее, прагматичный человек, который не видит особой радости в причитании над мертвой лошадью, семейная она или нет, когда труп этой лошади провел десятилетия, воняя со своего эмоционального сарая.

Несмотря на наши кровные узы, я не чувствую потребность поговорить с моим отцом, ни с его (ныне покойной) матерью, ни с сестрой, ни с моей сводной сестрой, так как это всегда было испытанием для моей души. Они – люди, с глубокими душевными травмами, присутствие этих людей в моей жизни угнетает меня до бесконечности. Я не верю, что я одна в такой ситуации, но сочетание растерянности и отвращения к потенциальным скорбящим заставило меня чувствовать себя чудовищем из-за безразличия к смерти моей бабушки. Это чувство, однако, не новое, и по сути нет никакого повода, чтобы чувствовать себя чудовищем. Всё логично.

Когда я была ещё ребёнком, единственное, о чём я когда-либо молилась была смерть моей бабушки. Ненависть к этой женщине  была достаточно сильной, в то время как я воспитывалась в нерелигиозной семье, я чувствовала необходимость выпрашивать у Бога, в которого я не верю, её кончины. Её смерть, которая произошла в прошлый понедельник, показала, что иногда молитвы могут сбыться, если кто-то готов ждать 20 лет. Считаю ли я, что я должна чувствовать себя плохо по поводу молитв, когда я была растерянным десятилетним ребёнком? Конечно, должна. Чувствую ли я себя на самом деле плохо? Конечно, нет.

"Она была очень несчастным человеком", ответила мама, когда я сообщила ей о смерти моей бабушки. Она была, действительно, несчастной. В некотором смысле, всем чем она была - это сплошным несчастьем. Она была таким человеком, который мог сделать всё, чтобы люди, которые были рядом чувствовали насколько глубоко она несчастна, моя бабушка постоянно жаловалась на физические недуги, любила кричать на сотрудников в магазинах (особенно запоминающимся был инцидент с громким спором о лишних 10 центах, которые с неё хотели взять в Kmart), она угрожала самоубийством, когда она не получала того, что хотела. Эта женщина была инфантильным пожилым ребёнком, возле которого я имела неприятный опыт расти как биологический ребёнок.

Мои первые воспоминания связаны с океаном, когда меня затянуло подводное течение, потом меня вытягивает моя бабушка и злобно шлёпает за неудобства, связанные с мокрыми волосами. Мне было три года. Её инфантильные решения различных проблем имели смысл, учитывая её детский стиль взаимодействия с миром. Когда мне было десять лет, мне поручили присмотреть за моей сестрой, я потрясла её неокрепшую головку, когда она плакала, я только хотела, чтобы она заткнулась. Разница между действиями моей бабушки и моими была лишь в том, что я была ребенком в действительности. Она была эмоциональным ребёнком.

Фото с сайта Wikimedia Commons

У меня есть много знакомых, которые или простили, или решили игнорировать непростительные поступки разных членов семьи, потому что "кровь гуще воды", "семья на первом месте". Я знаю девушку, которая до сих пор проводит Рождество в доме своей матери, которая избивала её. Девушку, которая общается со своим братом, который растлил её. И так далее.

Моя бабушка никогда не била меня, кроме того случая на пляже. Она никогда не запирала меня в шкафу. Она скорее запиралась сама в туалете, как девчонка. Она никогда не делала ничего такого ужасного, чтобы оправдать мои молитвы за её "скорейший переход в мир иной", но я всё равно была на неё в обиде.

Мой отец никогда не бил меня, даже пальцем меня не тронул, или что там ещё отцы делают, что вызывает ненависть у детей. Он только однажды потряс меня над балконом третьего этажа вниз головой, несмотря на мои просьбы остановиться, потому что он думал, что это забавно. Однажды он пробил дырку в стене в прихожей, которую моя мама сразу прикрыла рамкой, купленной в магазине Sears, и вставила мой и моей сестры (ныне покойной) портреты. Он писал фразы типа "кровавые деньги" или "пошла на хуй" на чеках, которые он передавал через меня моей маме на моё содержание, после выходных, которые я проводила с ним. Он оплодотворил женщину по имени Пранди. Пранди, с буквой “П”. Ну и всё в таком же духе.

Эти действия, а также действия моей бабушки, сами по себе не являются непростительными. Мои мысли по поводу конструктивной критики, которой я занялась позже – что-то вроде поиска оправданий тому, что они делали и почему они это делали (психическое заболевание, естественно) и искала помощи - никогда не были услышанными. Это было как Кестер против всего мира. Кто не с ними, тот против них. Но проиграть они не могли. Это было невозможно. Я, разбивая голову в кровь, пыталась в течение многих десятилетий, но в итоге сдалась. Годы спустя, мне сказали, что одна восьмая моей ДНК умерла. И я ничего не почувствовала.

Что-то надо сказать, чтобы достичь грани, необходимо осознать, что дело – дохлый номер, и можно уходить. Это эгоистично? Возможно. Но заставлять других тратить своё время на их дерьмо – довольно эгоистично само по себе, не так ли? Если кто-то хочет быть эгоистом, он может им быть, не проблема.

Может быть, это моя незрелость, но я ведь не просила их себя родить. (Я, однако, просила дополнительную порцию соуса на ужин). Мой отец тоже не сильно этого хотел, насколько я поняла, он, казалось, просто считал это необходимым требованием для способного к деторождению, женатого мужчины. Он создал жизнь, конечно, мою жизнь. Трахая мою маму. Ла-ди-да.

Половой акт является действием наибольшего потакания своим слабостям, и этот акт в результате создаёт человеческую жизнь, а в этом следовать своим желаниям уже становится очень сложно, практически невозможно. Он сделал меня, потому что он не сумел ничего лучшего, и его мать сделала его, между попытками самоубийств, и всё по той же причине. Должен кто-то из нас быть здесь? Нет. Это нормально, что менее ущербные и испорченные из нас игнорируют тех, кто более ущербный? Да. А почему нет? Есть аргументы?

Следовать за Меган Кестер на Twitter.